Per aspera ad Iceman
ХВОР ОН (типа - поэт По)
Перевод пародии Чарлза Л. Эдсона
В час затменный и священный с чашей пенной я, смятенный,
Пил смиренно, вдохновенно, вспоминая о Ленор, -
Несравненной, как сирена, как гиена, с давних пор.
Вдруг, как в драке, - стуки, грюки, рыки, звяки - паки, паки!
Что за штуки? Гром базуки? Шум атаки? Понял знаки:
Нет разлуки, муки - враки! Звук во мраке -
Стук настойчивой Ленор!
С нею снова быть под кровом!... Я, влекомый этим зовом,
Шёл с готовым нежным словом, в темноте гремел засовом...
Двери чёрная дыра! Хуже смерти был угрюмый мрак двора - мне поверьте!
Страшен был порожний двор, словно мор.
Вдруг ворвался, как петарда, бритый, с виду - братец Барда,
Странный ворон: в робе рваной - но суров, как ревизор.
Вор он, грешник иль бродяга - рвался в дверь мою, бедняга,
За теплом плиты и хлеба прилетел ко мне во двор,
За теплом - с далёких гор.
Я в морозы для задора согревался жаром сора; сор рождал амбре рокфора;
Жар же жёг огнём пожара, словно кара или фара, - горе гари и угара...
Шелестя портьерной тканью, нёсся к свету и питанью
Старый ворон; с громким хрустом над Афины хрупким бюстом
Он промчался, как укор, -
И уселся Зевса дщери на чело - повыше двери
Сел, злодей, терзая взор.
Зло ли нёс, сидел в засаде иль искал услад в Палладе? -
(Молви, Элис, Бога ради!)
Вопрошенье без почтенья к сей душе, покрытой тенью:
Знак ли рук загробной жрицы путь простёр для этой птицы
В дом мой (где она гнездится на Палладе до сих пор)?
У души, гонимой тенью, помутнение от чтенья книги Гейне про гниенье!
Ты, душа, что в шарм кошмара маршируешь, словно мара,
Коли ты во тьме муара встретишь жрицу из Отрара, Тары, Катара, Вардара, -
То посмеешь без роптанья во владенье взять созданье
По прозванию Ленор?
Скверный ворон рявкнул: "Вздор".
Я сказал: "Пророк провала, поросль зла, козла, развала,
Прочь забрало, обирала, каннибал из карнавала!
Убирайся на простор!"
А в ответ - ни дуновенья, пенья, рвенья, шевеленья,
Возглашенья "Это вздор";
Он в балдении злорадном в продолженьи внебалладном
На Паллады бюсте ладном восседает до сих пор.
Мой же дух в печали - чует чрезвычайнейший минор,
И буксует, и тоскует, и мудрует, и мордует,
В чёрный двор впирая взор.
Прекращаю разговор...
Charles L. Edson
RAVIN'S
OF PIUTE POET POE
Once, upon a midnight dreary, eerie, scary,
I was wary, I was weary, full of worry, thinking of my lost Lenore,
Of my cheery, airy, faerie, fiery dearie--(Nothing more).
I was napping, when a tapping on the overlapping coping woke me gapping, leaping, groping... toward the rapping. I went hopping, leaping... hoping that the rapping on the coping
Was my little lost Lenore.
That on opening the shutter to admit the latter critter, in she'd flutter from the gutter with her bitter eyes aglitter;
So I opened wide the door, what was there? The dard weir and drear moor,--or I'm a liar--the dark mire, the drear moor, the mere door, and nothing more!
Then in stepped a stately Raven, shaven like the bard of Avon; yes, a rovin' grievin' Raven, seeking haven at my door.
Yes, that shaven, rovin' Raven had been movin' (Get me, Stephen) for the warm and lovin' haven of my stove and oven door--
Oven door, and nothing more.
Ah, distinctly I remember, every ember that December turned from amber to burnt umber;
I was burning limber lumber in my chamber that December, and it left an amber ember.
With a silken, sad uncertain flirtin' of a certain curtain,
That old raven, cold and callous, perched upon the bust of Pallas,
Just above my chamber door;
(A lusty, trusty bust thrust just
Above my chamber door.)
Had that callous cuss shown malice? Or sought solace, there on Pallas?
(You may tell us, Alice Wallace).
Tell this soul with sorrow laden, hidden in the shade, an' broodin'--
If a maiden out of Eden sent this sudden bird invadin'
My poor chamber; and protrudin' half an inch above my door.
Tell this broodin' soul (he's breedin' bats by too much sodden readin'--readin' Snowden'd ode to Odin)
Tell this soul by nightmares ridden, if (no kiddin') on a sudden
He shall clasp a radiant maiden born in Aiden or in Leyden or indeed in Baden-Baden--
Will he clasp this buddin' maiden, gaddin' in forbidden Eden,
Whom the angels named Lenore?
Then that bird said: "Nevermore."
"Prophet," said I, "thing of evil, navel, novel, or boll weevil,
You shall travel, on the level! Scratch the gravel now and travel!
Leave my hovel, I implore."
And that raven, never flitting, never knitting, never tatting,
Never spouting "Nevermore."
Still is sitting (out this ballad) on that solid bust (and pallid) -- on that solid, valid, pallid bust above my chamber door;
And my soul is in his shadow, which lies floating on the floor,
Fleeting, floating, yachting, boating on the fluting of the matting--
Matting on my chamber floor.
And that's all there is, and nothin' more!
http://www.livejournal.com/users/st...619.html#cutid1
Перевод пародии Чарлза Л. Эдсона
В час затменный и священный с чашей пенной я, смятенный,
Пил смиренно, вдохновенно, вспоминая о Ленор, -
Несравненной, как сирена, как гиена, с давних пор.
Вдруг, как в драке, - стуки, грюки, рыки, звяки - паки, паки!
Что за штуки? Гром базуки? Шум атаки? Понял знаки:
Нет разлуки, муки - враки! Звук во мраке -
Стук настойчивой Ленор!
С нею снова быть под кровом!... Я, влекомый этим зовом,
Шёл с готовым нежным словом, в темноте гремел засовом...
Двери чёрная дыра! Хуже смерти был угрюмый мрак двора - мне поверьте!
Страшен был порожний двор, словно мор.
Вдруг ворвался, как петарда, бритый, с виду - братец Барда,
Странный ворон: в робе рваной - но суров, как ревизор.
Вор он, грешник иль бродяга - рвался в дверь мою, бедняга,
За теплом плиты и хлеба прилетел ко мне во двор,
За теплом - с далёких гор.
Я в морозы для задора согревался жаром сора; сор рождал амбре рокфора;
Жар же жёг огнём пожара, словно кара или фара, - горе гари и угара...
Шелестя портьерной тканью, нёсся к свету и питанью
Старый ворон; с громким хрустом над Афины хрупким бюстом
Он промчался, как укор, -
И уселся Зевса дщери на чело - повыше двери
Сел, злодей, терзая взор.
Зло ли нёс, сидел в засаде иль искал услад в Палладе? -
(Молви, Элис, Бога ради!)
Вопрошенье без почтенья к сей душе, покрытой тенью:
Знак ли рук загробной жрицы путь простёр для этой птицы
В дом мой (где она гнездится на Палладе до сих пор)?
У души, гонимой тенью, помутнение от чтенья книги Гейне про гниенье!
Ты, душа, что в шарм кошмара маршируешь, словно мара,
Коли ты во тьме муара встретишь жрицу из Отрара, Тары, Катара, Вардара, -
То посмеешь без роптанья во владенье взять созданье
По прозванию Ленор?
Скверный ворон рявкнул: "Вздор".
Я сказал: "Пророк провала, поросль зла, козла, развала,
Прочь забрало, обирала, каннибал из карнавала!
Убирайся на простор!"
А в ответ - ни дуновенья, пенья, рвенья, шевеленья,
Возглашенья "Это вздор";
Он в балдении злорадном в продолженьи внебалладном
На Паллады бюсте ладном восседает до сих пор.
Мой же дух в печали - чует чрезвычайнейший минор,
И буксует, и тоскует, и мудрует, и мордует,
В чёрный двор впирая взор.
Прекращаю разговор...
Charles L. Edson
RAVIN'S
OF PIUTE POET POE
Once, upon a midnight dreary, eerie, scary,
I was wary, I was weary, full of worry, thinking of my lost Lenore,
Of my cheery, airy, faerie, fiery dearie--(Nothing more).
I was napping, when a tapping on the overlapping coping woke me gapping, leaping, groping... toward the rapping. I went hopping, leaping... hoping that the rapping on the coping
Was my little lost Lenore.
That on opening the shutter to admit the latter critter, in she'd flutter from the gutter with her bitter eyes aglitter;
So I opened wide the door, what was there? The dard weir and drear moor,--or I'm a liar--the dark mire, the drear moor, the mere door, and nothing more!
Then in stepped a stately Raven, shaven like the bard of Avon; yes, a rovin' grievin' Raven, seeking haven at my door.
Yes, that shaven, rovin' Raven had been movin' (Get me, Stephen) for the warm and lovin' haven of my stove and oven door--
Oven door, and nothing more.
Ah, distinctly I remember, every ember that December turned from amber to burnt umber;
I was burning limber lumber in my chamber that December, and it left an amber ember.
With a silken, sad uncertain flirtin' of a certain curtain,
That old raven, cold and callous, perched upon the bust of Pallas,
Just above my chamber door;
(A lusty, trusty bust thrust just
Above my chamber door.)
Had that callous cuss shown malice? Or sought solace, there on Pallas?
(You may tell us, Alice Wallace).
Tell this soul with sorrow laden, hidden in the shade, an' broodin'--
If a maiden out of Eden sent this sudden bird invadin'
My poor chamber; and protrudin' half an inch above my door.
Tell this broodin' soul (he's breedin' bats by too much sodden readin'--readin' Snowden'd ode to Odin)
Tell this soul by nightmares ridden, if (no kiddin') on a sudden
He shall clasp a radiant maiden born in Aiden or in Leyden or indeed in Baden-Baden--
Will he clasp this buddin' maiden, gaddin' in forbidden Eden,
Whom the angels named Lenore?
Then that bird said: "Nevermore."
"Prophet," said I, "thing of evil, navel, novel, or boll weevil,
You shall travel, on the level! Scratch the gravel now and travel!
Leave my hovel, I implore."
And that raven, never flitting, never knitting, never tatting,
Never spouting "Nevermore."
Still is sitting (out this ballad) on that solid bust (and pallid) -- on that solid, valid, pallid bust above my chamber door;
And my soul is in his shadow, which lies floating on the floor,
Fleeting, floating, yachting, boating on the fluting of the matting--
Matting on my chamber floor.
And that's all there is, and nothin' more!
http://www.livejournal.com/users/st...619.html#cutid1