Per aspera ad Iceman
Тяжела работа редактора в "Комсомольской Правде". А "правд" всегда две.
До.До:
Спецкор «КП» Ярослава Танькова была ранена в Израиле во время ракетного обстрела
В минувшее воскресенье на город Кирьят Шмона упало рекордное количество ракет - 100
- Когда слышишь свист, уже нечего бояться, значит, ракета прошла мимо, - рассказывали мне накануне местные мальчишки. - Надо только быстро прятаться, потому что по одной они не падают. Звук смертельной опасности - визг ракеты, летящей с ливанской стороны, тихий и протяжный. Это я узнала уже утром, через несколько часов после того, как замолчали израильские батареи. А в первый вечер я гуляла по городу, который у нас в России, да и во всей Европе, принято считать одним из «штабов страны-агрессора».
Пустынные улицы, еще полмесяца назад забитые машинами. Пустые дворы, «обгрызенные» ракетами дома. Город-призрак с гостеприимно распахнутыми сейфовыми дверьми бомбоубежищ. Все те немногие, кто не эвакуировался из Кирьят Шмоны, большую часть времени проводят на нарах, в этих душных, но зато безопасных мешках. Детей же из подземелий не выпускают вот уже три недели.
- У нас это слишком опасно, - объясняют люди. - До Хайфы ракета летит две минуты, и они успевают хотя бы включить сирену. А до нас - 20 секунд.
Первая «катюша» упала в шесть утра. Через пять минут упала следующая, потом еще одна... Я горохом скатилась по ступенькам близлежащего бомбоубежища. Немногочисленные его обитатели прилипли к экрану телевизора. Там показывали палестинских раненых, горестно кричащих в дорожной пыли, и сухие комментарии израильских политиков и чиновников, таких чистеньких, спокойных. За стенами продолжали валиться ракеты. Но почему же ничего не говорят по телевизору?
- Если сейчас по общему каналу начать говорить, как здесь страшно, испугаемся не только мы, но и все израильтяне. Люди перестанут радоваться жизни и начнут думать только о том, что идет война... Зачем? - вздыхает кто-то из женщин в убежище.
- Это идиотская политика! - ответили сразу несколько голосов. - Из-за этого получается, что Палестина и Ливан страдают, а мы тут загораем.
Я вспомнила первые минуты приезда в Израиль, в Тель-Авив. Музыка, веселые люди, паруса серфингистов. Они все знают, что где-то там «уничтожают ненавистного шейха Насраллу» и радуются этому. Знают, что при этом частично страдает мирное население Ливана и гибнут израильские солдаты и выходят на демонстрации с требованием к правительству наконец убить Насраллу и закончить войну. Но даже им не рассказывают о том, как страшно в этот самый момент израильтянам-северянам. Израильское правительство считает негуманным показывать задыхающихся от астмы детей в бомбоубежищах, их окровавленных матерей... Если верить телевизору, это все только там, у ливанцев и палестинцев...
Не видя никаких объяснений по ТВ, кроме сухой информации, что «возобновлен обстрел Кирьят Шмоны», в 9 утра я все же решила выйти и посмотреть все своими глазами. Я шла к зданию «Скорой помощи», когда знакомый жуткий свист раздался над головой и земля содрогнулась в очередной раз. Я застыла на месте. Но это была еще не моя ракета...
Моя «катюша» не свистела. Или свистела, но я не успела заметить. Я услышала только шипение. Зловещее, с подвыванием, над головой... А потом меня подбросило, что-то многочисленное, мелкое и кусачее впилось в кожу. Кажется, я громко кричала. А потом потеряла сознание.
Очухалась в приемном покое, на руках врачей. Кругом плачущие, кричащие от шока и боли люди. У меня отказали ноги - шоковая реакция. Но осмотра надо ждать, потому что раненых слишком много.
Наконец доходит очередь до меня. У меня сотрясение, удар взрывной волной, контузия и мелкие ранения камешками, которые вылетели из-под ракеты. Камушки легко выковыриваются, ранки смазываются йодом и почти не болят. Голова и грудная клетка болят безумно.
- Ты родилась в рубашке, - говорят все. - «Катюша» не разорвалась. А так бы было гораздо хуже - осколки.
Врач собирается упаковывать меня в больницу. Я упираюсь... Мне выдают бумагу, что я пострадала при ракетном обстреле. Все расходы оказавшей мне помощь «Скорой» берет на себя Израиль.
Вечером по ТВ показывают огромный репортаж о том, как Израиль уничтожил в Ливане жилой дом и погибли мирные жители. Это тот самый дом, где в подземном гараже стояла установка «Град», которую засняли израильские пилоты. Тот самый дом, про который накануне говорили по ТВ, умоляя мирных жителей покинуть его. Почему там оказались дети и женщины?!
- Дом рухнул в восемь утра, - говорит диктор.
Но я-то в 8 утра была в Кирьят Шмоне под обстрелом «катюш». Израильские батареи уже молчали. Они снова «заговорили» уже после обстрела - где-то в час дня.
- Да просто у них там после обстрела пожар начался и дошел до склада с оружием, вот и рвануло, - предполагает солдат, забежавший в наше убежище. А детей и женщин они не выпускают просто. Зная, что это их «живой щит».
Про Израиль сказали, что наутро на Кирьят Шмону было выпущено около 100 «катюш», в результате чего пострадали четверо.
- Как это четверо? - звоню я в «Скорую», где меня принимали. - А я? А все те люди?
- Мы считаем только тяжелые ранения. А легких у нас слишком много, если всех считать...
Впрочем, все равно ливанские кадры страшнее. Потому что из развалин выносят детские трупы. Тех самых несчастных, ни в чем не повинных детей, которых родители оставили дома, несмотря на предупреждения о бомбежке. А из израильских детей никто не пострадал, потому что родители не выпускали их на улицу из убежищ ни на минуту, ожидая появления «катюш». Израиль вновь «проиграл информационную войну». К счастью для своих малышей.
Ярослава ТАНЬКОВА [email protected]
(Примечание от редактора. Айсман) ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА
На войне правых нет
Из сытой Москвы арабо-израильский конфликт всегда выглядел однобоко, как Луна через телескоп. То наш телевизор костерил еврейскую военщину, то считал всех арабов террористами. А там в пекле 50-летней войны совсем другая реальность! Там уже не помнят, кто первый выстрелил. Арабы и евреи прошли такую школу ненависти, они так давно убивают друг друга, что наши диалектические споры «о справедливости одних и злодействе других» абсолютно не трогают. Впечатление, что командиры одних и муллы других давно осатанели, и как их вернуть в человеческое состояние - никому не известно...
Глупо делить летчиков ВВС Израиля и исламских партизан на хороших и плохих. Тут нет ни правых, ни виноватых. Им просто надо напомнить вечную арифметику войны - на 1 убитого солдата приходится не меньше 10 беззащитных гражданских. Выиграть битву, стреляя из-за спин детей и стариков, еще можно. Оправдаться потом перед Богом - никогда!
Владимир ВОРСОБИН, зам. редактора отдела политики «КП»
После.Это война не по-детски
Ярослава Танькова передает из Израиля
Мнение израильтян раскололось на две части: тех, кто страдает от бомбежек «Хезболлы» и жаждет мести, и тех, кто требует прекращения убийств мирных ливанцев
Когда только прилетаешь в Тель-Авив, просто не верится, что эта страна именно сейчас(!) воюет. Музыка, цветы, в море плещутся люди. Куча туристов. Гостиницы забиты, мест нет. Правда, это еще и из-за большого количества обеспеченных беженцев с севера, которые могут себе позволить переждать ракетные обстрелы в безопасном центре страны.
Здесь о войне напоминают лишь демонстрации израильтян, требующих прекращения убийств ливанцев. Здесь почти ничего не говорят о разрушениях на севере Израиля. Только сухая информация - упало столько-то ракет. А страшные кадры из Ливана транслируются по ТВ так же часто, как и в России. Здесь невольно возникает щипучее чувство «неудобства за собственное благополучие», когда на другой стороне - в Ливане - все так плохо. Возможно, поэтому именно здесь, в центре Израиля, появились первые «отказники» - парни, отказывающиеся мобилизоваться на войну, потому что «это противоречит их моральным принципам». Для Израиля это редкость, поскольку здесь культ армии, как это было в СССР - не принято «косить», и все тут.
Но чем дальше на север, тем страшнее. Дороги пустынны, хотя раньше, особенно летом, здесь было не пробиться из-за едущих купаться на озеро Кинерет. Впрочем, разочек мы все же встаем в пробку - к ливанской границе движется колонна танков. Северные кибуцы (нечто вроде еврейских колхозов) тоже опустели. В панике брошены сады - фрукты спеют и сразу гниют. Как черный юмор выглядит реклама на поле для пейнтбола: «Стрельбище для всей семьи». В лесах бродят стада сбежавших от бомб городских собак. Хозяева бросили их, ведь беженцев с собакой не возьмут в гостиницу в Тель-Авиве. Хуже приходится псам, хозяева которых были уверены, что война продлится 2 - 3 дня, и позапирали их в квартирах. По ночам в опустевших городах раздается их голодный вой.
Приграничный город Кирьят Шмона - сюда падает больше всего «катюш». На улицах ни души, все прячутся по бомбоубежищам. Город-призрак, сотрясаемый то выстрелами израильских батарей, то взрывами ракет «Хезболлы». На Кирьят Шмона ракеты падают постоянно, в том числе и в мирное время, просто не так много, как сейчас.
- У местных детей уже больная психика, - рассказывает мне Борис, доктор местной «Скорой». - Мы заставляем их безвылазно сидеть в подземельях. Но то и дело приходится выезжать на приступы элементарной детской истерики... Здесь уже выросли целые поколения ненависти к «Хезболле».
Наверное, именно поэтому на севере Израиля сложно найти пацифистов. Здесь нет солдат, которые отказались бы от мобилизации. Местные подростки прибегают к ракетным установкам и пишут на них послания главе «Хезболлы» шейху Насралле. В Европе и России фото такого «урока рисования» уже вызвали волну негодования. Тем более что фотографии соседствовали с изображением трупа ливанского ребенка. Это выглядело ужасно! Я поговорила с юными «художниками».
- Но ведь эта ракета убьет ливанских детей, таких же, как ты, - говорю я одному мальчику.
- Я не хочу смерти ливанских детей, - спокойно объясняет подросток. - Я мечтаю, что эта ракета снесет голову именно Насралле и его боевикам. Наши солдаты целятся не в детей, а в террористов.
- Но ты же видел, как из разбомбленного евреями дома в Ливане выносили трупы малышей...
- Никто не хотел их убивать! - Подростки, окружившие меня, кричат уже хором. - Наши кидали над Ливаном листовки с предупреждением, что будут бомбежки. Наверное, «Хезболла» специально не выпускала оттуда детей?!
Тут же мальчишки начинают вспоминать, как и кого из их друзей ранило ливанскими «катюшами» сейчас и раньше - в мирное время. И я замолкаю. Потому что понимаю, что не смогу их переубедить.
Я отворачиваюсь от расписанных детскими руками израильских ракет. Да, меня саму позавчера ранило арабской «катюшей», стрелявшей по Кирьят Шмона. Я осталась жить только потому, что ракета не взорвалась. У меня нестерпимо болят посеченные ударной волной и камнями от нее ноги и грудь. Но оказывается, еще больнее думать, сколько разорванных на куски мирных ливанцев покажут в вечерних новостях. Это ужасно, когда на войне убийство из вынужденной необходимости превращают в культ. Да еще детскими руками... Но моя дочь сейчас в Москве, я ей только что звонила: она гуляет в парке, жива, не покалечена и не кричит от ужаса по ночам. А что бы я смогла написать, если бы именно в нее попала арабская «катюша» или ракета, украшенная надписями еврейских детей? Не знаю.
Ярослава ТАНЬКОВА [email protected] (Наш спец. корр.)
Примечание от редактора, заметьте, отсутствует. Айсман.
До.До:
Спецкор «КП» Ярослава Танькова была ранена в Израиле во время ракетного обстрела
В минувшее воскресенье на город Кирьят Шмона упало рекордное количество ракет - 100
- Когда слышишь свист, уже нечего бояться, значит, ракета прошла мимо, - рассказывали мне накануне местные мальчишки. - Надо только быстро прятаться, потому что по одной они не падают. Звук смертельной опасности - визг ракеты, летящей с ливанской стороны, тихий и протяжный. Это я узнала уже утром, через несколько часов после того, как замолчали израильские батареи. А в первый вечер я гуляла по городу, который у нас в России, да и во всей Европе, принято считать одним из «штабов страны-агрессора».
Пустынные улицы, еще полмесяца назад забитые машинами. Пустые дворы, «обгрызенные» ракетами дома. Город-призрак с гостеприимно распахнутыми сейфовыми дверьми бомбоубежищ. Все те немногие, кто не эвакуировался из Кирьят Шмоны, большую часть времени проводят на нарах, в этих душных, но зато безопасных мешках. Детей же из подземелий не выпускают вот уже три недели.
- У нас это слишком опасно, - объясняют люди. - До Хайфы ракета летит две минуты, и они успевают хотя бы включить сирену. А до нас - 20 секунд.
Первая «катюша» упала в шесть утра. Через пять минут упала следующая, потом еще одна... Я горохом скатилась по ступенькам близлежащего бомбоубежища. Немногочисленные его обитатели прилипли к экрану телевизора. Там показывали палестинских раненых, горестно кричащих в дорожной пыли, и сухие комментарии израильских политиков и чиновников, таких чистеньких, спокойных. За стенами продолжали валиться ракеты. Но почему же ничего не говорят по телевизору?
- Если сейчас по общему каналу начать говорить, как здесь страшно, испугаемся не только мы, но и все израильтяне. Люди перестанут радоваться жизни и начнут думать только о том, что идет война... Зачем? - вздыхает кто-то из женщин в убежище.
- Это идиотская политика! - ответили сразу несколько голосов. - Из-за этого получается, что Палестина и Ливан страдают, а мы тут загораем.
Я вспомнила первые минуты приезда в Израиль, в Тель-Авив. Музыка, веселые люди, паруса серфингистов. Они все знают, что где-то там «уничтожают ненавистного шейха Насраллу» и радуются этому. Знают, что при этом частично страдает мирное население Ливана и гибнут израильские солдаты и выходят на демонстрации с требованием к правительству наконец убить Насраллу и закончить войну. Но даже им не рассказывают о том, как страшно в этот самый момент израильтянам-северянам. Израильское правительство считает негуманным показывать задыхающихся от астмы детей в бомбоубежищах, их окровавленных матерей... Если верить телевизору, это все только там, у ливанцев и палестинцев...
Не видя никаких объяснений по ТВ, кроме сухой информации, что «возобновлен обстрел Кирьят Шмоны», в 9 утра я все же решила выйти и посмотреть все своими глазами. Я шла к зданию «Скорой помощи», когда знакомый жуткий свист раздался над головой и земля содрогнулась в очередной раз. Я застыла на месте. Но это была еще не моя ракета...
Моя «катюша» не свистела. Или свистела, но я не успела заметить. Я услышала только шипение. Зловещее, с подвыванием, над головой... А потом меня подбросило, что-то многочисленное, мелкое и кусачее впилось в кожу. Кажется, я громко кричала. А потом потеряла сознание.
Очухалась в приемном покое, на руках врачей. Кругом плачущие, кричащие от шока и боли люди. У меня отказали ноги - шоковая реакция. Но осмотра надо ждать, потому что раненых слишком много.
Наконец доходит очередь до меня. У меня сотрясение, удар взрывной волной, контузия и мелкие ранения камешками, которые вылетели из-под ракеты. Камушки легко выковыриваются, ранки смазываются йодом и почти не болят. Голова и грудная клетка болят безумно.
- Ты родилась в рубашке, - говорят все. - «Катюша» не разорвалась. А так бы было гораздо хуже - осколки.
Врач собирается упаковывать меня в больницу. Я упираюсь... Мне выдают бумагу, что я пострадала при ракетном обстреле. Все расходы оказавшей мне помощь «Скорой» берет на себя Израиль.
Вечером по ТВ показывают огромный репортаж о том, как Израиль уничтожил в Ливане жилой дом и погибли мирные жители. Это тот самый дом, где в подземном гараже стояла установка «Град», которую засняли израильские пилоты. Тот самый дом, про который накануне говорили по ТВ, умоляя мирных жителей покинуть его. Почему там оказались дети и женщины?!
- Дом рухнул в восемь утра, - говорит диктор.
Но я-то в 8 утра была в Кирьят Шмоне под обстрелом «катюш». Израильские батареи уже молчали. Они снова «заговорили» уже после обстрела - где-то в час дня.
- Да просто у них там после обстрела пожар начался и дошел до склада с оружием, вот и рвануло, - предполагает солдат, забежавший в наше убежище. А детей и женщин они не выпускают просто. Зная, что это их «живой щит».
Про Израиль сказали, что наутро на Кирьят Шмону было выпущено около 100 «катюш», в результате чего пострадали четверо.
- Как это четверо? - звоню я в «Скорую», где меня принимали. - А я? А все те люди?
- Мы считаем только тяжелые ранения. А легких у нас слишком много, если всех считать...
Впрочем, все равно ливанские кадры страшнее. Потому что из развалин выносят детские трупы. Тех самых несчастных, ни в чем не повинных детей, которых родители оставили дома, несмотря на предупреждения о бомбежке. А из израильских детей никто не пострадал, потому что родители не выпускали их на улицу из убежищ ни на минуту, ожидая появления «катюш». Израиль вновь «проиграл информационную войну». К счастью для своих малышей.
Ярослава ТАНЬКОВА [email protected]
(Примечание от редактора. Айсман) ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА
На войне правых нет
Из сытой Москвы арабо-израильский конфликт всегда выглядел однобоко, как Луна через телескоп. То наш телевизор костерил еврейскую военщину, то считал всех арабов террористами. А там в пекле 50-летней войны совсем другая реальность! Там уже не помнят, кто первый выстрелил. Арабы и евреи прошли такую школу ненависти, они так давно убивают друг друга, что наши диалектические споры «о справедливости одних и злодействе других» абсолютно не трогают. Впечатление, что командиры одних и муллы других давно осатанели, и как их вернуть в человеческое состояние - никому не известно...
Глупо делить летчиков ВВС Израиля и исламских партизан на хороших и плохих. Тут нет ни правых, ни виноватых. Им просто надо напомнить вечную арифметику войны - на 1 убитого солдата приходится не меньше 10 беззащитных гражданских. Выиграть битву, стреляя из-за спин детей и стариков, еще можно. Оправдаться потом перед Богом - никогда!
Владимир ВОРСОБИН, зам. редактора отдела политики «КП»
После.Это война не по-детски
Ярослава Танькова передает из Израиля
Мнение израильтян раскололось на две части: тех, кто страдает от бомбежек «Хезболлы» и жаждет мести, и тех, кто требует прекращения убийств мирных ливанцев
Когда только прилетаешь в Тель-Авив, просто не верится, что эта страна именно сейчас(!) воюет. Музыка, цветы, в море плещутся люди. Куча туристов. Гостиницы забиты, мест нет. Правда, это еще и из-за большого количества обеспеченных беженцев с севера, которые могут себе позволить переждать ракетные обстрелы в безопасном центре страны.
Здесь о войне напоминают лишь демонстрации израильтян, требующих прекращения убийств ливанцев. Здесь почти ничего не говорят о разрушениях на севере Израиля. Только сухая информация - упало столько-то ракет. А страшные кадры из Ливана транслируются по ТВ так же часто, как и в России. Здесь невольно возникает щипучее чувство «неудобства за собственное благополучие», когда на другой стороне - в Ливане - все так плохо. Возможно, поэтому именно здесь, в центре Израиля, появились первые «отказники» - парни, отказывающиеся мобилизоваться на войну, потому что «это противоречит их моральным принципам». Для Израиля это редкость, поскольку здесь культ армии, как это было в СССР - не принято «косить», и все тут.
Но чем дальше на север, тем страшнее. Дороги пустынны, хотя раньше, особенно летом, здесь было не пробиться из-за едущих купаться на озеро Кинерет. Впрочем, разочек мы все же встаем в пробку - к ливанской границе движется колонна танков. Северные кибуцы (нечто вроде еврейских колхозов) тоже опустели. В панике брошены сады - фрукты спеют и сразу гниют. Как черный юмор выглядит реклама на поле для пейнтбола: «Стрельбище для всей семьи». В лесах бродят стада сбежавших от бомб городских собак. Хозяева бросили их, ведь беженцев с собакой не возьмут в гостиницу в Тель-Авиве. Хуже приходится псам, хозяева которых были уверены, что война продлится 2 - 3 дня, и позапирали их в квартирах. По ночам в опустевших городах раздается их голодный вой.
Приграничный город Кирьят Шмона - сюда падает больше всего «катюш». На улицах ни души, все прячутся по бомбоубежищам. Город-призрак, сотрясаемый то выстрелами израильских батарей, то взрывами ракет «Хезболлы». На Кирьят Шмона ракеты падают постоянно, в том числе и в мирное время, просто не так много, как сейчас.
- У местных детей уже больная психика, - рассказывает мне Борис, доктор местной «Скорой». - Мы заставляем их безвылазно сидеть в подземельях. Но то и дело приходится выезжать на приступы элементарной детской истерики... Здесь уже выросли целые поколения ненависти к «Хезболле».
Наверное, именно поэтому на севере Израиля сложно найти пацифистов. Здесь нет солдат, которые отказались бы от мобилизации. Местные подростки прибегают к ракетным установкам и пишут на них послания главе «Хезболлы» шейху Насралле. В Европе и России фото такого «урока рисования» уже вызвали волну негодования. Тем более что фотографии соседствовали с изображением трупа ливанского ребенка. Это выглядело ужасно! Я поговорила с юными «художниками».
- Но ведь эта ракета убьет ливанских детей, таких же, как ты, - говорю я одному мальчику.
- Я не хочу смерти ливанских детей, - спокойно объясняет подросток. - Я мечтаю, что эта ракета снесет голову именно Насралле и его боевикам. Наши солдаты целятся не в детей, а в террористов.
- Но ты же видел, как из разбомбленного евреями дома в Ливане выносили трупы малышей...
- Никто не хотел их убивать! - Подростки, окружившие меня, кричат уже хором. - Наши кидали над Ливаном листовки с предупреждением, что будут бомбежки. Наверное, «Хезболла» специально не выпускала оттуда детей?!
Тут же мальчишки начинают вспоминать, как и кого из их друзей ранило ливанскими «катюшами» сейчас и раньше - в мирное время. И я замолкаю. Потому что понимаю, что не смогу их переубедить.
Я отворачиваюсь от расписанных детскими руками израильских ракет. Да, меня саму позавчера ранило арабской «катюшей», стрелявшей по Кирьят Шмона. Я осталась жить только потому, что ракета не взорвалась. У меня нестерпимо болят посеченные ударной волной и камнями от нее ноги и грудь. Но оказывается, еще больнее думать, сколько разорванных на куски мирных ливанцев покажут в вечерних новостях. Это ужасно, когда на войне убийство из вынужденной необходимости превращают в культ. Да еще детскими руками... Но моя дочь сейчас в Москве, я ей только что звонила: она гуляет в парке, жива, не покалечена и не кричит от ужаса по ночам. А что бы я смогла написать, если бы именно в нее попала арабская «катюша» или ракета, украшенная надписями еврейских детей? Не знаю.
Ярослава ТАНЬКОВА [email protected] (Наш спец. корр.)
Примечание от редактора, заметьте, отсутствует. Айсман.