Тут на дорожку, откуда-то из травы мышь выбегает. Худющая. Мама ее увидела и в визг. - Убей! - кричит, - боюсь!!! А сама ей на хвост наступила, чтоб не убежала.
Картина: мышь пищит, мама визжит, обе дергаются, но с места не двигаются. Ну, взял я эту мышь и аккуратненько в траву пустил. Она мне даже что-то благодарное пропищала. Только от мыши избавились, собрался я идти, откуда-то цвергшнауцер прибежал. Прыгает вокруг мамы, лает. Мама его погладила, а он рычать начал. И еще две собаки пришли. Тоже рычали. Агрессивно так. Но мама общий язык с собаками находить умеет. В общем, скоро собаки ластится начали и ушли с мамой вдоль забора к яблоням. А мне идти дальше пора было.
Иду по дорожке из бетонных плит. И прибегают ко мне три цвергшнауцера. Прыгают вокруг, тянут куда-то. Ну, я - за ними. Приводят они меня в дом. Деревянный, как и все в деревне. Захожу внутрь. Там стол стоит здоровенный. За столом приятель мой один, девушка какая-то смуглая и симпатичная. И три подростка мускулистых, от 10 лет до 18-20 где-то.
Сидим, едим. С приятелем общаемся. А он меня в бок пихает, мол посмотри, какая девушка. Хорошая, - говорю, - красивая. А ты на грудь посмотри, - говорит. Смотрю. Нормальная грудь, не очень большая. И тут понимаю, что это он мне показывает, что у него серьезно всё. У него обычно - девушки грудастые весьма. И раз он с "обычной" - всё серьезно и глубоко. Киваю, рад, мол, за тебя. И дальше общаемся.
Потом провал во сне небольшой. Сижу с этой девушкой где-то, общаюсь:
- А ты как в нашу деревню-то попала?
- Да старший сын привел... (те три хлопца - дети ее оказались).
- Погоди, - говорю, - как привел? Он у тебя что, на наркотики подсел? (Оказывается, поэтому такая цветная деревня была).
- Да нет! Что ты!!! Хотя... да... наверное... Его этот мерзкий колдун подсадил на наркотики и сюда притащил. А он уже и меня с братьями привел.
- Какой колдун? Сюда же только кто-то из деревни может привести. Скажи, кто, или опиши. А мы с приятелем ему морду набьем.
- Не могу. Он же колдун. Проклял он нас. Всю семью. Только внутри семьи можем о нем говорить, а вне - никому...
Задумался я секунды на три, а потом и говорю:
- Так это! Выходи замуж за моего приятеля! Тогда он станет членом семьи, ты ему расскажешь, а как он морду бить пойдет, так я за ним увяжусь.
- Ой, - говорит, - а он.. так я... то есть... ой... И краснеет маковым цветом.
- Он, - говорю, - только за. И смеюсь.
А она краснеет...
И это было так мило, что я аж проснулся.
